[Skarlett]

Интервью ШРК для CNN-IBN

Шахрукх, сегодня мы часто слышим слова «урезание затрат» и «экономический спад». Насколько сильно затронуто фильмопроизводство мировым финансовым кризисом?
Обычно в любой сфере экономики, когда происходит подъем, первую прибыль с этого получают верхние слои общества. И это странно, но когда происходит спад экономики, они не подпадают под его влияние сразу, поскольку у них есть сбережения. Но я всегда верил, что спады также не влияют на бедное население. Бедняки остаются бедняками, и даже когда экономика на подъеме и все говорят, что бедность исчезнет – это никогда не происходит. Думаю, что больше всего это влияет на средний класс. Потому фильмопроизводители среднего класса попадут под влияние спада в этой сфере – те производители, кто привык делать фильмы с маленьким бюджетом уже привыкли к маленьким бюджетам, им будет легко приспособиться. Производители высшей лиги потеряют немного в прибыли, но не до уровня убытков. Потому фильмы с большими бюджетами будут слегка урезаны и станут более реалистичными. Те люди, которые делают фильмы со средним бюджетом, привыкли к тому, что одалживают деньги. Грань такова, что вернуть взятые под большие проценты кредиты у банков и компаний можно, только если фильм стал большим хитом. Потому на режиссеров и продюсеров среднего класса будет оказано большое влияние. К сожалению, я полагаю, что подпадаю под определение «высшей лиги», по крайней мере – сейчас. Потому это не повлияет на меня как на продюсера или актера. Я изучал экономику, потому всю мою жизнь очень четко понимал свою цену как звезды кинематографа. Я – самая недорогая звезда кино.

Это правда?
Абсолютно честно – правда. Звезда не должна отягощать фильм. Фильмы делают звезд, а не наоборот. Каждую пятницу, субботу и воскресенье у нас игра-открытие – и это нормально. Но, собственно, почему я стал звездой? Я был колесиком механизма, который называется «Фильм». Какой-то из них сослужил мне хорошую службу, потом какой-то другой, а потом люди стали доверять моему участию в фильме. Потому всегда нужно помнить эту базовую истину: актеры становятся благодаря фильмам, фильмы не становятся великими благодаря звездам.

То есть ты не считаешь, что иногда звезды становятся слишком большими для своих фильмов?
Такое происходит, и потому это один из аспектов, которые я контролирую в экономике фильмов. Я никогда не перевожу тяжесть своего звездного статуса на плечи продюсера.

Ты стараешься выдерживать уровень окупаемости?
Допустим, я сделал бы фантастически дорогой фильм. Но фантастически дорогой была бы именно часть фильма, а не часть участвующих актеров. И я всегда работаю так, будь то Om Shanti Om или Chak De. Обе студии, Red Chillies или YRF, могут позволить себе использовать в фильмах меня-актера. Потому большие бюджеты можно потратить на фильм, и получить значительную прибыль даже при невысокой стоимости. Нам повезло выпустить Om Shanti Om на подъеме экономики. Это был очень дорогой фильм, и он собрал много денег. Потом был резкий спад, и нам пришлось это учитывать.

Общее мнение таково, что звезды типа тебя или Акшая Кумара не должны будут снижать свои цены, не считаешь нужным это поправить?
Если честно, я не знаю, сколько запрашивают другие актеры. Я никогда никого не спрашивал. Мне не придется ничего урезать, так как у меня никогда не было высокой цены. У меня никогда не было фиксированной цены за фильм. Я никогда не обсуждал цену с продюсером и это является причиной того, что многие люди не могут работать со мной. Я всегда говорю, что я – бесценен, и я этого говорю без задней мысли. Если ко мне обратиться продюсер, фильм которого мне понравится, я никогда не буду обсуждать с ним цену, кто бы это ни был. Продюсер-новичок, или старый друг типа Карана или Ади – они дадут мне контракт после съемок фильма и я подпишу его, не глядя на чек, и мне перечислять деньги на банковский счет, и только выписка по счету в конце года скажет мне, сколько же я получил за фильм. Потому у меня никогда не было цены как таковой. Я получил 500 тыс. долларов и мою самую высокую цену за Om Shanti Om – 1,2 млн долларов. Вот мой промежуток, и если Вы хотите его еще урезать, то с этим я соглашусь.

И это не считая процента с прибыли и сопутствующих доходов?
Я не участвую в прибыли фильма, даже в своих собственных компаниях. Это не лично для меня, все идет в компанию. Мы получили прибыль с Om Shanti Om. Я не требую прав на прокат фильма или доли в прибыли. Собственно, Каран предлагал мне такой вариант для его следующего фильма. Он сказал: «Брат, я не могу позволить себе пригласить тебя, потому что все остальные звезды столько просят за фильм», но я сказал ему: «Не нужно ничего для меня делать. Я никогда не участвую в правах на прокат фильма или в прибыли от фильма». Я сделал 62 фильма и никогда ничего такого не делал, ни разу. Если Вы продюсер фильма, то это Вы рискуете, приглашая меня. Потому Вы и должны получить всю прибыль, если она будет. И такое случалось много раз, когда ко мне приходил продюсер с моим фильмом и говорил: «Извините, но я не могу Вам заплатить» и я говорил «ОК». Я – король, и не могу просить денег. Я должен раздавать деньги и я действительно в это верю.

Совсем о другом – ты недавно встретился с Робертом ДеНиро. Он ведь один из твоих кумиров?
Да, как сказал Томас Харди в «Мэре Кэстербриджа» (The Mayor of Casterbridge – прим.пер. – это и книга, и фильм) « Теперь я могу спокойно умереть». Я встретился с ним, потому могу спокойно умереть. Это был один из самых восхитительных моментов. Я уже встречался с ним в Каннах однажды, когда мы привозили фильм Devdas. Я старался напомнить ему об этом, но я уверен, что он не вспомнил. Но он был достаточно добр, чтобы сказать «Да, да, припоминаю». Он такой замечательный человек; при встрече я коснулся его ступней. Я все старался шутить и разговаривать с ним. Но он не слушал мои шутки. Я встретился с его женой и детьми. У него очень красивая семья. Мы с ними поддерживаем связь с тех пор. Шлем друг другу сообщения. И я надеюсь еще встретиться с ним и показать ему несколько фильмов, когда он приедет, и уважить его хорошим домашним итальянским ужином.

Уже столько написано о вашей ссоре с Салманом Кханом. Тебе было странно объяснять детям – которые, я догадываюсь, уже прочитали об этом в газетах или услышали в школе или по телевидению – почему их отец предположительно ввязался в ссору?
Не желая никого обвинять, сначала хочу сказать, что это не является важной частью моей жизни вообще. И раньше в моей жизни были ситуации несогласия с другими людьми. И я полагаю, что это было настолько раздуто, потому что на следующий день в своих интервью по поводу фильмов Салман упомянул, что он мне не друг. Я думаю, он достаточно четко выразил, что мы не друзья, поскольку мы очень разные люди, и это мнение не может быть односторонним. Я тоже никогда не считал, что у нас достаточно много общего, чтобы дружить, но он мне всегда очень нравился и нравится. Я никогда ни на кого не держу зла, когда я говорю что-то любезное по отношению к его семье, все считают, что я просто мило себя веду, но это не так, я просто любезен и честен. И когда я слышу, что я ему не нравлюсь, то все в порядке, потому как я уверен, что я многим не нравлюсь – и с этим я тоже в порядке. Это не касается меня. И я очень помпезен по этому поводу. Я всегда говорю всем одно и то же – «Если я нравлюсь вам – поднимите руку, если нет – поднимите свои стандарты». Единственный негатив по этому поводу, который я почувствовал в первые 2-3 дня, так это то, что я почувствовал себя очень маленьким. Очень маленьким оттого, что мне 42 года и я вынужден объяснять своим детям, что ввязался в скандал. Это то, что обо мне запомнят? Нет, я работал, не покладая рук, 20 лет. Обычно я старался быть по правильную сторону грани добра. Но такие вещи случаются со всеми. Я часто не соглашался с людьми, часто не соглашался с людьми, с которыми работал. И некоторые вещи, написанные о моих высказываниях… это и есть причина, почему я никогда об этом не говорил и никогда не собираюсь. Пусть люди говорят, что хотят – что я сам придумываю эти истории. Я – выше всего этого. Как я всегда говорю, что в моем статусе и моем возрасте – это не моя вечеринка. Но «да», это несколько унизительно для моих детей. И многие говорят мне, что я – кумир молодежи и детей, потому я хотел бы извиниться перед всеми детьми, которые смотрят это. Пожалуйста, постарайтесь запомнить меня по моим плохим фильмам, не любите меня за мои плохие фильмы, не любите меня за однообразную игру в каждом фильме… Но любите меня за те моменты, когда я подарил вам улыбку. Но не запоминайте меня за то, что я ввязался в десятиминутную стычку мальчишек-переростков. Но, на личном уровне, я считаю, что должен был быть более терпеливым на той вечеринке. Меня пригласили в чей-то дом. Я думаю, что я достаточно образован и воспитан, чтобы иметь больше терпения. И я прошу прощения у Катрины (Каиф) и прощения у всех. Я уходил и стоило просто уйти. Последние пять минут, но я все же потерял терпение и я приношу свои извинения. И хотя я не сказал никакой лжи, плохих или отвратительных слов, просто плохо себя чувствовал оттого, что ведь никто не приглашает людей к себе домой, чтобы они вынуждены были выслушивать разные глупости о себе. Мне это не нравится. Я так ни с кем не поступаю. Но я полагаю, что если другие так поступают, то я должен быть более терпеливым. Я поступил неправильно, но не по отношению ко всем, а по отношению к моим детям, я сказал своему сыну и своей дочери «Послушайте, я немного рассердился и потому обо мне такое говорят».
И с этим огромным медиа-взрывом действительно похоже на большую драку, но было всего пятиминутное несогласие, и все. Я хотел бы оставить все позади и продолжать двигаться дальше.

Видишь ли ты себя в состоянии оставить все позади и, возможно, воссоединиться?
Думаю, Салман замечательно все объяснил, что мы два очень разных человека и у нас нет ничего общего. Мы живем на одной улице, но у нас разные дома. Мы говорим, ходим, работаем, любим и уважаем по-разному. У нас нет общих тем для разговора. Я всегда знал его семью, знал его, они были и все еще очень добры к нам. А я добр к людям, которые были добры ко мне, когда я приехал в Мумбай, и были добрыми ко мне всегда. Я всегда буду уважителен и добр к ним. Но сверх того я понял, что нам нечего друг другу сказать.

Недавно тебе исполнилось 43, каков лучший способ для мужчины следить за собой, когда он стареет?
Когда принимаешь ванную, посмотри на себя. Если тебе нравится то, что ты видишь в зеркале, стоя голым перед ними, то у тебя нет никаких проблем. Если не нравится – сделай что-нибудь по этому поводу. Теперь я просыпаюсь по утрам и смотрю на себя, у меня больше нет шести кубиков, возможно, два или три остались. Я смотрю на себя, и мне не нравится то, что я вижу. Я себе нравился раньше, потому я снова стану заниматься собой. Просто думайте хорошие мысли, и хорошо веселитесь со своими детьми. И всегда верьте, что Вы в лучшем из своих возможных возрастов.

На поверхности, сюжет твоего нового фильма Rab Ne Bana Di Jodi вращается вокруг простого, обычного человека, который решает стать крутым и стильным, чтобы его жена считала его более привлекательным и интересным. Я помню, как ты говорил мне, что тебя в фильме привлекло именно это скрытое послание.
Я годами говорил людям, что очень хорошо быть крутым, хотя я вовсе не крут в обычной жизни. Я – очень простой парень из среднего класса, кто получил образование и приехал сюда. Снаружи я похож на кинозвезду, но я очень простой парень. Я такой, каким был на KBC (Kaun Banega Crorepati – Кто хочет стать миллионером?) или Paachnvi Pass (Kya App Paanchvi Paas Se Tez Hai? – Умнее ли ты пятиклассника?). Я веселый, люблю смешить людей, и у меня достаточно доброе сердце. Я – нормальный парень. Нормальный отец, муж и друг. Но когда работаешь по 18 часов в день, создавая сверхнормальные ненормальные вещи, становится трудно объяснить людям, что в глубине души я никогда не был кем-то другим. Но и у меня было желание быть кем-то другим, как и у всех нас. Каждый из нас хочет быть супергероем, или заниматься чем-то особенным, но нам не выпадает такой шанс. Я получил такой шанс, потому что попал в индустрию развлечений, и с каким-то поворотом судьбы я стал большой звездой. Я верю, что у каждого нормального парня внутри спрятан супергерой. Я всегда говорил это, и я искренне верю, что не особенно быть особенным, особенно быть обычным. Я хотел рассказать и объяснить людям, что не особо круто быть Раджем (его персонаж из Dilwale Dulhaniya Le Jaayenge) или Рахулом (его персонаж из Kuch Kuch Hota Hai), особенно быть собой. Через свои фильмы я всегда показывал вам модель, но двигатель внутри еще не показывал. Внешнее проявление Раджа круто, потому что мы хотели показать его таким. Он крут, как Феррари. Но в глубине его есть скрытый двигатель, который, как и все двигатели, не так уж привлекателен. Двигатели – не очень красивые штуки. Но именно они двигают нас. Я решал показать именно двигатель. Пусть он не будет привлекателен или крут внешностью. Пусть он буде простым и обычным. И пусть мы повернем вспять все то, что сделали фильмом Dilwale Dulhaniya Le Jaayenge. Мы показали вам экстерьер, теперь показам интерьер. Интерьер без всяких украшений. Его вы не полюбите в считанные секунды, но "медленно-медленно любовь придет к вам" (Haule Haule Ho Jaayega Pyar Chaliye – прим.пер. – строчка из песни Haule Haule). Я уверен, что мы заставим всех людей, входящих в кинотеатры, посмотреть на себя и подумать «Эй, а это действительно неплохо – быть мной. Не надо быть Раджем или Рахулом, круто быть мной». Я хочу, чтобы каждая жена, дочь, сестра любила своего отца таким, какой он есть. Как мои дети любят меня, они считают меня очень некрутым в обычной жизни, но они все равно любят меня. Потому что видят во мне что-то особенное, как каждая жена видит в своем муже, что «мой муж – простой человек, но он – хороший человек, и очень любит меня» (прим. пер. – цитата из фильма).

Общее впечатление таково, что Шахрукх Кхан не использует свой звездный статус, чтобы снимать фильмы на провоцирующие темы. Как, например, Амир частенько делает. Ты согласен с этим мнением?
Я делаю то, что мне предлагают. Я не очень склонен создавать фильмы, которые людям нужно увидеть. Я очень склонен работать с людьми, как ты веришь в то, что должно быть сказано людям, и я иду за твоим убеждением. Я – актер, и меня вертят и переправляют в то, что будет интересно зрителю. Мне нравится то, что из этого стараются сделать пример. Я думаю, всем, кто считает, что Шахрукх Кхан не делает провокационных фильмов, стоит подождать, я еще не выбыл из игры. Просто хочу, чтобы все понимали, что я еще не закончил. У меня еще много времени, возможно, я просто поздний фрукт по поводу провокационных вещей. Потому их пока не делал. Но они могут прийти ко мне позже. Я немного медленный, но я ко всему приду. В ближайшие 20-25 лет моей работы, если это не придет, то все равно все нормально, потому что я заставил вас смеяться. Я не буду рассуждать «Что же нам теперь сделать? Надо сделать фильм о терроризме. Это будет хорошо». Нет, я так не думаю. Каран хочет сделать фильм о терроризме и его влиянии на мусульман, и он сделает фильм под названием «Кхан», и я вам скажу – это очень милый человек, нас с ним по пути. Если бы завтра мне предложили фильм о ребенке-аутисте, я бы согласился. Но мне нужно время, чтобы проникнуться, и они должны быть добры ко мне. Я люблю, когда люди улыбаются, и счастливы делать фильмы, но я не сижу и не раздумываю, о чем рассказать дальше. Я – актер, расскажите мне историю, которую вы хотите через меня рассказать, и я стану её историей.

Твоя песня Kanta Ben из фильма Kal Ho Na Ho считается вдохновение для фильма Dostana. Ты видел Dostana? Что ты по этому поводу думаешь?
Да, и я считаю, что это очень хороший фильм. Абхишек Баччан определенно зажег. Он был очень хорош в фильме. Так же хороши были и Приянка, и Джон. Они были очень смешными. Боман и Кирон были очень-очень смешными. Это было какое-то безумие смеха.
Естественно, это несколько претенциозно, я имею ввиду юмор. И я могу сказать это, потому что это фильм Карана, это мой фильм. Я думаю, идея двух мужчин, которых постоянно застают в поцелуе или якобы эротической позе, как шутка постепенно отмирает. Но, с другой стороны, я думаю, они сделали из этой шутки очень хороший 2,5-часовой фильм. Я раньше создавал персонажей геев. В пьесе «Черная комедия» (Black Comedy). Персонажа звали Hadel Gorange. Это был очень интересный опыт. И у нас с Саифом определенно была химия в Kal Ho Na Ho. Надо чувствовать себя очень комфортно. Думаю, Джон и Абишек чувствовали себя очень свободно друг с другом в этом фильме. Если вы очень уверены в ситуации, то вы сможете сделать такие роли. В особенности я говорю об индийцах. У парней на Западе нет никаких проблем. Все же я думаю, что это очень веселый фильм, и последний поцелуй был хорош. Но я думаю ,им стоило поцеловаться в губы. Определенно стоило.

Ты бы это сделал?
Да, сделал. Я, собственно, так и сделал в фильме КАНК (Kabhi Alvida Na Kehna) с тренером, но эту сцену вырезали. Там была сцена, когда я очень счастлив, и я целую толстого тренера в губы. Я думаю, это нормально. Для актера это не проблема. В веселом фильме, где ты играешь роль гомосексуалиста, это нормально. Но я не целую своих героинь, потому, по логике, не буду целовать и своих героев. Я бы стеснялся. Но я считаю, что если делаешь такой фильм, то и это тоже следовало сделать.