<Черный принц Аджуба> / <Личные впечатления русской актрисы>
По съемочной площадке ходил полноватый, высокого роста мужчина с красивыми чертами лица. Он был одет в национальную индийскую одежду белого цвета. Ходил в хорошем настоении после удачно отснятого кадра и что-то напевал. Временами его песня, казалось, звучала на весь Поликуровский холм, где шли съемки фильма. Человек этот - Шаши Капур, известный индийский актер, который выступает в этом фильме как режиссер. Массовку пока не трогали, и мы расположились кто где, а я сидела на пороге дома и разговаривала с девочкой. Но, увидя Шаши, который улыбаясь направился к нам, я оторопела. Я встала, а он протянул мне руку дружбы с пожеланиями хорошего дня. Глаза его светились добром, теплом и чувствовалось, что в любую минуту этот человек протянет и руку помощи. Шаши сел рядом, и завязался наш разговор. Он поинтересовался, кто я, чем увлекаюсь и где учусь. Немного робея перед таким знаменитым и в то же время очень добродушным и общительным человеком, я рассказала, что учусь в музыкальном училище по классу скрипки и увлекаюсь искусством Индии. Шаши попросил меня на следующий день сыграть ему на скрипке, а сегодня во время перерыва хотел посмотреть, как я танцую. Шаши отошел к оператору, но я одна не осталась. Ко мне подсела женщина в сари по имени Рая - ассистент режиссера. Мы познакомились, и за время съемок она стала моей лучшей подругой.
Наступил обед, и всю массовку позвали в автобусы, но сославшись на плохое самочувствие, я осталась, вспоминая наш уговор с Шаши. Меня и подругу наперебой стали приглашать индусы пообедать, и подчинившись их гостепреимству, мы отправились на обед. Шаши усадил нас рядом с собой, с нами была и Рая как переводчик. За обедом продолжился наш разговор. Шаши не только расспрашивал нас, но и сам охотно рассказывал о себе. Во время обеда звучала приглушенно музыка. Шаши попросил меня станцевать, и не танцуя целый год, я неожиданно для себя вспомнила все движения индийского танца, которые несколько лет изучала по книгам и фильмам. До конца перерыва оставалось немного времени, и Шаши заговорил со мной. Он обещал меня взять на съемки танцовщиц во второй их приезд.
На следующий день, вечером, после съемок, я играла на скрипке, что очень понравилось Шаши и индусам, и наша дружба окрепла. Интересно было наблюдать за Шаши на съемочной площадке. В минутные перерывы он никому не отказывал в автографе, со всеми фотографировался и для каждого у него было теплое слово и улыбка, особенно для детей. Поразила меня и его дочь Санджита (она играла в фильме "Герой Хиралал" с Нассирудином Шахом). Это настолько чистое, лучистое, скромное и хрупкое создание, что диву даешься. Я так и не познакомилась с ней ближе, чем нас познакомил Шаши. Просто боязно было подойти к ней, - казалось, малейшее дуновение ветра - и ее унесет.
Интересней и веселей было в сентябре, когда в декорациях снимали праздник в честь дня рождения принца. Снимали танцовщиц, и Шаши, сдержав слово, взял меня в эту группу. Два дня индийские хореографы готовили нас. Были также индийские танцоры и танцовщицы. Одна из них, Раджа Лакшми, полюбила меня с первого взгляда. Лакшми утверждала, что я похожа на ее сестру ровно на 50%. В группе танцоров подобрались девушки и юноши веселые, с юмором. Ни минуты не обходились без шуток. Было смешно, когда они попытались выучить русские слова. Разучивали мы движения танца такхак, и эти дни для меня были настоящим праздником.
Снимали нас около двадцати дней, и все это время у меня был свой гример. А гримировали индийцы. Они часто шутили: "в Индии нам нужно много белого грима, а здесь - много коричневого". Конечно, трудно было переносить коричневый грим и пыль съемочной площадки, но все сглаживалось дружескими отношениями. Было очень приятно, когда тебе, уставшему, подносят горячий кофе. Индийцы никогда не наполняли стакан полностью, потому что по восточной мудрости: чем меньше нальешь, тем больше уважаешь. Вот и получалось, что на площадке царила атмосфера дружбы и понимания. Не умея говорить на хинди, я все понимала. Индусы учили меня своему языку, а я их учила русскому. Разговаривали сразу на трех языках: хинди, английском и русском, помогали себе мимикой и жестами. Было много смешных разговоров, и часто похожие по звучанию слова путали, и по значению получалось непонятно что.
Индусы умеют работать и отдыхать. Не один раз мы праздновали дни рождения своих коллег. Пели, танцевали - ведь индус любое движение сопровождает песней: сидит - поет, ходит - тоже поет. У него на любой случай жизни найдется своя песня. В это время я познакомилась с другими индийскими актерами: Амитабх, Саид Джаффри, Амриш Пури, Шамми Капур. А после того, как я взяла автограф у Амитабха, мои коленки от волнения тряслись минут пять. А Амриш Пури, которого мы знаем жестоким злодеем по фильмам, в жизни очень добр и отзывчив.
Всех актеров, всю массовку одевали костюмеры и с индийской, и с русской стороны. Хануман, на чьей ответственности было множество костюмов и украшений, по возрасту пожилой, но в душе он всегда был молод и добр. Каждый день я видела у него в петлице алую розу. Уж и не знаю, где он их находил. Как-то спросила у него, где он берет каждый день розы, и он ответил, что это как привет от супруги из Бомбея. Ему всегда все симпатизировали. На площадке он серьезен, немногословен, но в общении это замечательный человек, хотя в начале кажется недоступным.
Съемки, запланированные в Ялте, подходили к концу, и последние кадры снимались на улицах сказочного Бахаристана. Попрощаться со своими индийскими друзьями я не смогла: мне нужно было на учебу в училище, а индусы спешили в Бомбей. Но, может, это и к лучшему, может, еще увидимся. Я надеюсь.
автор статьи:Вероника Журат
источник:брошюра центра изучения индийской культуры "Васанта"
Музыкальный русский инструмент в фильму "Сумасшедшее сердце":
на вид балалайка
1989 год
Древовидный вид